Полтора месяца воришка боролся среди бочек с соленьями
за свою жизнь. Ловушку соорудил на своей "фазенде"
изобретательный инженер Анатолий Ефремович Павлов, 60 лет от
роду.
Свою дачу в 20 км от Бахмача (Черниговская обл.) превратил в
надежный рубеж обороны. Колючей проволоки и рвов с напалмом
там не было, но зато сам садовый домик, точнее, подвал при нем,
был превращен в смертельную ловушку для непрошеных гостей.
По иронии судьбы в капкан, уготованный Павловым, попался не
кто иной, как сосед по даче. Слесарь-выпивоха Егор Иванов как
развелся с женой, огород совсем забросил, напряженно стало с
закуской. Однажды с бодуна пошарил Иванов по углам своей "малосемейки"
- шаром покати! Взвалил на спину рюкзак и отправился добывать
продукты в садоводческое товарищество. Было это в первых числах
декабря.
Помня, что у Павловых погреб - что иной супермаркет, полез на
их дачу. В наступивших сумерках разбил бутылкой окно, нащупал
на подоконнике свечку - электричество сюда не провели. Стал
спускаться в подполье, и тут крышка вдруг рухнула с тяжестью
могильной плиты, щелкнул замок. Стал ее ощупывать - внутри все
похолодело: железо-то толстенное! Зажег свечку, осмотрелся.
В погребе был стеллаж с банками всевозможных солений, тушенкой
и початой бутылью с домашним вином. Леденящий страх притупил
чувство голода, и несчастный, затушив свечку, так и просидел
на полу, дрожа от ужаса, первую свою ночь в заточении.
Очнувшись от дремы, Иванов понял, что голоден, как волк. Дверными
ключами с зазубринами принялся долбить жестяную крышку трехлитровой
банки с томатом. Утолив голод и напившись компота, скинул с
длинного настила в углу погреба сырую картошку и морковь (овощи
были прикрыты барахлом). Огарок свечи догорел. Погреб погрузился
в кромешную тьму. Было холодно, не выше плюс пяти градусов,
но одетый по-зимнему узник пока не мерз.
За время заточения воришка съел все запасы, заготовленные хозяевами
на зиму - больше 80 банок с соленьями! Естественные потребности
справлял туда же - в банки. А чтоб не так воняло, присыпал песком
и прикапывал в углу - какая ни какая, а санитария. ...Несмотря
на принятые "санитарные меры", через несколько дней
погреб смердел, как навозная яма. Да и соленья убывали слишком
быстро. Экономя еду, Иванов принялся за сырую картошку и морковь.
Свободной площади хватало лишь для прыжков на четвереньках,
чтобы не затекли руки и ноги. Время от времени бедолага яростно
стучал в металлический потолок, надеясь сшибить замок. Тщетно.
...Странный шорох послышался откуда-то сверху, когда прошло,
предположительно, не больше недели. "Я здесь, вытащите
меня!" - орал погребенный, думая, что дождался спасения.
Нет, это было не спасение, а крысы! Одну забил сапогом, вторая
оказалась очень юркой. Поразительно, но время, а точнее, безвременье,
примирило человека и грызуна. Несентиментальный пьяница в своей
хвостатой "сожительнице" нашел глубокое сострадание!
Начал разговаривать с ней - единственным живым существом на
этом "необитаемом острове", делился обедом, даже дрессировал:
клал кусочки тушенки возле ноги, ожидая, когда крыска утащит
лакомство. Так и коротал часы и дни.
Пребывание в подземелье становилось все мучительнее - запаршивевший,
как старый свалявшийся валенок, узник едва не задыхался от зловония
и нехватки кислорода, все чаще мучился тошнотой и приступами
кашля. Он потерял счет времени. Может там, на воле, война началась
или вообще конец света? Тем временем люди праздновали Новый
год и приход Миллениума. Чтобы не тронуться рассудком, орал
песни. Истошно выл. Порой его охватывало такое отчаяние, что
думал резануть вену осколками разбитой банки...
...Перед Рождеством Павлов отправился на дачу пополнить домашние
запасы. Застав домик вскрытым, кинулся к погребу... В смердящем
обросшем бомже с неестественно белой кожей, зубами цвета протухшего
желтка и сощуренными глазами не сразу признал соседа по даче.
"Помогите, я ничего не вижу", - на скрюченых ногах
Иванов зашаркал к свету. "Я съел весь ваш погреб! Но я
все-все оплачу", - всхлипывал сквозь рыдания мученик. За
пятинедельную "отсидку" он похудел на десять кило
и почти разучился ходить. Павлов, жаждущий мести, опешил, но
принял решение не сдавать вора в милицию. Поразмыслив, предложил
Иванову вычистить после себя погреб и возместить материальный
ущерб цветным японским телевизором.
Павлов еще долго ходил в местную прокуратуру за консультацией,
опасаясь наказания, в случае если вор начнет качать права. Там
мужика успокоили - возбуждать в отношении него дело бесперспективно.
Вот если бы вор помер в его погребе, тогда верная статья за
убийство!
Влад Воха