Телевидение и все СМИ – удивительный инструмент, с
чьей помощью человеческие эмоции в один момент доводятся до точки
кипения, а затем тушатся, чтобы в следующий нужный момент вновь
быть готовыми быстро и уверенно вскипеть. В результате мы все живем
в сфере иллюзий, даже не понимая, что нашу реальную жизнь мы давно
перепутали с телевизионным эфиром.
За последний месяц интерес украинцев к сфере политики возрос так
стремительно и быстро, что в результате этого, а быть может, и
вместе с этим, — утверждают многие, — состоялось перерождение бесформенной
человеческой массы, населяющей просторы Родины, в нацию – в сознательный
субъект истории, вольно правящий собственной судьбой и несущий
ответственность, как за свое будущее, так и за будущее всего человечества
в контексте собственной жизни.
Возможно, мои слова здесь выглядят слишком пафосными, но пафос
теперь – это неотъемлемый атрибут нашей жизни, это часть жизни
и мироощущения каждой нации. Мы привыкнем к нему.
Мы привыкнем к пафосу так же легко, как легко нацепили себе на
глаза не розовые, нет, — мы легко нацепили себе на глаза голубые
очки, и наш взгляд теперь – это сияние «голубых экранов». А с них
уже давно мы ничего не слышали иного, кроме как ежедневные, ежечасные,
ежеминутные похвалы себя любимых и бесконечную радость оттого,
что «мы, наконец-то, проснулись». Да, нам всем приятно думать,
что Украина, на самом деле, дремала долгие годы. Нам всем приятно
думать, что Украина, на самом деле, была 14 лет независимой и только
теперь стала свободной. Нам всем приятно думать, что вместе с Украиной
свободными стали и мы сами. Но так ли это? Или, быть может, в течение
последних дней мы просто привыкли думать именно так, а никак иначе?
Было столько уже сказано всякого о происходящих в стране событиях,
но наиболее емкое всему описание было дано лишь один раз, лишь
26 декабря, поздно вечером на митинге в центре Киева. Там, в Киеве,
так называемый, «лидер», так называемой, «оппозиции» Виктор Ющенко
с одухотворенным видом сказал, что «Украина стала модной». И он
был дьявольски прав. Прав в том, что в результате мы добились только
одного: на мгновение, на одно единственное мгновение мы попали
в «ротацию» всех ведущих мировых СМИ, и они нас сделали модными.
Они сделали так, что весь мир оглянулся и узнал, что где-то в Восточной
Европе есть такая страна Украина, чьи жители устали жить в том
общественном болоте, в которое Украина превратилась к началу 21
века. И с этой стороны не так важно, кто и когда, и как нас в это
общественное болото превратил. Важно то, что мы сумели против этого
выступить, то, что нам хватило смелости заявить вслух о своем нежелании
жить в общественном болоте дальше. А это не так уж и часто случается
в мире. И потому мы стали модными.
В результате всех произошедших в стране событий мир оглянулся и
увидел, что есть в Европе такая страна: Украина. Но мир всего лишь
оглянулся на нас. Не больше, но и не меньше. Точно так мир в свое
время оглянулся на Германию, которая сумела мирно объединиться.
Точно так мир в свое время оглянулся на Польшу, в которой возникло
движение «Солидарность», сумевшее пробить брешь в теле тогда еще
массивного, но уже дряхлого просоветского режима. Точно так мир
в свое время оглянулся на Россию, которая в 1991 году в один миг,
которого никто не ожидал, превратилась из супердержавы в обыкновенное
государство с необыкновенными амбициями. Это перечисление можно
продолжать. Его можно продолжать до тех пор, когда не наступит
очередь упомянуть 2004 год, когда не наступит время сказать, что
в этом году мир оглянулся на Украину. Не больше, но и не меньше.
Мир – это собрание множества стран и народов. Они пребывают в постоянном
движении. Мало будет просто сказать, что человеческий мир – это
сложная структура, состоящая из целого множества взаимодействующих
элементов – наций, народов, этносов… Но всех их объединяет одно:
все они идут каждый по своему пути. Они все пребывают в постоянном
движении каждый в своем направлении. И в 2004 году они все (весь
мир) остановились на мгновение и оглянулись на Украину. Оглянулись
на нашу страну, чей народ в один из дней истории сказал: нет, мы
больше не народ. Мы больше не хотим и не будем бесформенной массой,
которая так легко и так просто поддается управлению сомнительных
лиц и групп. Украинский народ в один из дней истории сказал: отныне
мы – это нация, которая является полноценным субъектом истории,
и мы берем на себя ответственность за нашу собственную судьбу и
за судьбу нашей Родины.
Мир был удивлен подобным поведением украинцев. Никто этого не ожидал
от нас. Точно как и никто не ожидал мирного объединения двух Германий,
никто не ожидал успеха польской Солидарности, никто не ожидал столь
быстрого и практически бескровного исчезновения СССР. Всему этому
мир точно так же удивлялся. В свое время стала модной Германия
и кусочки Берлинской стены в виде сувениров, модной стала Польша
и Лех Валенса, модной стала Россия и матрешки с изображением Ельцина
на пару с Горбачевым. Бесспорно, теперь будет модной Украина и
оранжевый цвет.
Но всякая мода очень быстро проходит. Мало кто теперь вспомнит,
в каком году объединились две Германии, кто такой был Лех Валенса,
и при чем тут матрешки. У мира нет времени ждать. И нет у него
желания затягивать моду. Мир не любит затягиваний. Миру от них
становится скучно. И поэтому очень скоро в «ротацию» мировых СМИ
попадет какая-нибудь другая удивительная страна, другие не менее
интересные события. А мы, между тем, как будто бы не замечаем этой
очевидной истины. Мы все ждем, и сами не знаем, чего именно мы
ждем. Мы теперь следим за каждым выпуском новостей, ловим каждое
слово из уст наших «лидеров». Мы пребываем в постоянной эйфории,
которая волнами то на нас накатывает, то отступает, а потом вновь
накатывает. Отечественные СМИ, а в особенности, родное наше телевидение,
которому мы легко дарим время своей жизни, умеет взращивать в нас
этот эффект – чувство эйфории. Очень опасное чувство. Когда кажется,
что вот он – вот момент, когда мы достигли своего максимума, когда
дела пойдут на лад, когда весь мир на нас посмотрел. Но мы не замечаем
и не хотим замечать, что мир на нас, так скажем, и не смотрел вовсе.
Мир на нас всего-навсего оглянулся и отправился дальше своей дорогой.
А мы, между тем, в этом вихре политических страстей нашли что угодно,
но так и не нашли своей дороги в этом мире.
Мне сейчас всего 20 лет. Но я вижу эту опасность – опасность от
всеобщей эйфории одних и от всеобщего разочарования других уже
во второй раз.
Первый раз случился в 1991 году. Украина провозгласила свою независимость,
что удалось нам относительно легко (читай: мирно), и казалось,
что вот еще немножко, и мы заживем так, как живет та развитая Европа,
к которой мы так самоотверженно стремились. Большая часть населения
в том году и поддержала идею независимости нашего государства,
да и, по большому счету, этой идеей жила. Идея независимости как
бы сама собою трансформировалась в нашем сознании в четкую взаимосвязь:
все, что было плохого раньше, — это оттого, что нами управляли
извне, и раз мы от этого управления извне избавились, значит, должны
жить лучше. Намного лучше. «Как в Европе». СМИ сделали тогда все
от них зависящее и не зависящее, чтобы этот стереотип, эта взаимосвязь
прочно осела в массах людей.
Но реальная действительность оказалась намного сложней этой иллюзии.
Мир, оглянувшийся на нас в 1991 году, отвернулся и стал интересоваться
другими событиями и странами. Украина же, порвав все наработанные
годами связи в рамках бывшего СССР, стала быстро примерять на себя
«западный» образ жизни и мышления. В результате этой примерки мы
получили невероятный разгул преступности, невероятное падение уровня
жизни, невероятное нивелирование культурных ценностей и невероятное
разочарование в самих себе и в своей Родине. И, благодаря всем
этим невероятностям, мы утратили не только уважение, пусть и небольшое,
но все-таки уважение мира, — не только его, но еще и веру в себя:
мы утратили то, без чего всякий подъем и развитие являются невозможными.
Мы превратились в болотистое общество – в бесформенную человеческую
массу, которая тупо существует безо всякого движения, которая занимается
лишь тем, чтобы обеспечить свои сиюминутные потребности, не заботясь
о дне завтрашнем… Ведь, если задуматься, зачем мы живем? Лишь для
того, чтобы просто жить? Чтобы бороться за каждую копейку и иметь
возможность ее потратить так, как нам того хочется? Или, быть может,
наша жизнь имеет некое более возвышенное обоснование?
Над ответами на эти вопросы можно бесконечно спорить. Но бесспорным
является только одно: вопреки распространяемому СМИ взгляду я утверждаю,
что нации не рождаются в один день и в один месяц. А еще нации
не возникают в результате нахлынувших в души людей волн возмущения
и порывов к борьбе. И мало быть народом, в один из дней осознавшим,
что отныне он может править собственной судьбой и нести за это
ответственность, чтобы стать нацией – сознательным субъектом, а
не объектом истории. Всего этого слишком мало. И я утверждаю вопреки
распространяемому в СМИ взгляду, вопреки восторженным речам наших
политических «лидеров», — вопреки всему этому я скажу, что в Украине
нации нет.
Пока что нет. И то, в какой эйфории ныне пребывает большинство
людей, по разным причинам поддержавших лидеров «оранжевых», и то,
какое разочарование испытывают люди, по разным причинам поддержавшие
лидеров «бело-синих», — все это лишний раз доказывает, что раз
в нас нет единства, раз у нас нет всеобщей объединяющей идеи, способной
дать ответ на вопрос, зачем мы живем, — раз всего этого нет, мы
не являемся нацией. Мы еще не являемся сознательным субъектом истории.
Мы до сих пор являемся полноценным объектом истории. Мы ни во что
пока не играем, зато и Россия, и государства Европейского Союза,
и Штаты весьма успешно играют нами.
И после всего выше изложенного у вас, должно быть, возникнет вопрос,
зачем же я все это тут написал. Что ж, я дам на него ответ:
Мы теперь ловим каждое слово наших «лидеров», и нам не важно, какого
цвета их политические убеждения. По большому счету, мы не ждем
от них существенных перемен в личном материальном положении. С
1991 года мы сумели понять, что наше благосостояние зависит только
от нас самих, а не от наших «лидеров». Но мы все равно ловим каждое
их слово. Все равно есть то, что мы от них ждем. Есть то, что мы
только вместе с ними сможем достичь. Есть только идея, идея о новой
Украине. И она витает в воздухе, и она вертится на языке. И от
того, кто же первым выразит ее содержание, будет зависеть то, кто
войдет в историю: «оранжевые» или «бело-синие». Будет зависеть
то, под чьим предводительством украинский народ превратится в нацию.
Это превращение еще только предстоит.
Дмитрий Литвин,
студент Киевского экономического университета