Дмитрий Выдрин вроде бы числится в штабе Януковича.
При этом он ни с кем не координирует свою работу. Ортодоксальный
политолог, каковым себя считает Дмитрий Игнатьевич, не разделяет
подходов к избирательной кампании многочисленных политтехнологов
штаба Януковича…
— Дмитрий Игнатьевич, в одном из своих интервью вы сказали, что
кандидат Янукович – это социальный кандидат востока, а Ющенко –
это моральный кандидат запада. Какого электората в Украине больше
соответственно?
— Любые метафоры и характеристики — условны. Я весьма условно говорю,
что Ющенко от запада, а Янукович – от востока. Делая такого рода
маркировку, я учитываю особенности психологии, а не политики. Психологически,
да, Янукович ближе к востоку, а Ющенко — к западу. При этом они
оба стремятся делать многое для того, чтобы стать единым кандидатом
для всей Украины. И в этом их цель. Победит тот, кто первым станет
единым кандидатом. Эту борьбу за центр Украины я условно даже назвал
Полтавской битвой. Полтаву ведь считается сакральным центром Украины.
— В течение двух последних лет мы наблюдали замораживание рейтинга
Ющенко и наоборот медленный рост рейтинга Януковича. Сегодня ряд
экспертов говорят о том, что их рейтинги сравнялись. По-вашему,
это реальный показатель или натянутые цифры?
— Натянутыми их сложно назвать. На днях я встречался с руководителями
в их основных социологических служб, которые говорят о сближении
рейтингов. Как бывший социолог, я доверяю своим коллегам. А кто
такой претендент на пост президента? Это тот, кто разговаривает
не с коллегами и экспертами, а с народом. Значит, в данном случае
Янукович нашел нужное слово. Рейтинг связан, прежде всего, с тем,
находит или не находит претендент тропинку к сердцу своего избирателя.
Как только находит – рейтинг начинает расти. Как только сворачивает
на боковую дорожку – рейтинг, соответственно, начинает падать.
Поэтому до кого-то — в плане социальных слоев – и до чего-то –
в плане тех проблем, которые он поднимает – Янукович, видимо, достучался.
— Ваше ощущение от кампании? Некоторые говорят, что скучно.
— У меня такое ощущение, что кампании почти еще и не было. Когда
она должна заканчиваться, она только начинается. Потому что не
было сильных идей, вокруг которых спорили бы. Все ожидали и думали,
что главный политигрок, а им пока остается Президент, скажет свое
последнее слово, а он очень долго молчал. А когда не начинает одна
сторона, то не начинает и другая, не с кем вести диалог. Борьба
идет. Но кампания начинается тогда, когда в ней идут политические
процессы. А кампания, вряд ли, была вначале политической. Может,
она шла на физиологическом уровне, но я политолог, не физиолог.
— Вы работаете в команде Януковича. Скажите, к каким вашим советам
он не прислушался?
— Сложно сказать… У Виктора Федоровича есть особенность, характерная,
кстати, для многих политиков, когда тот или иной совет, который,
казалось, не был принят, потом выстреливает через полгода. Не берусь
говорить о том, какие мои советы выстрелят через какое-то время.
Я говорил о том, что главным критерием должна быть выгода, с точки
зрения украинских интересов, а потом уже – европейских, российских,
американских, еще каких-то. И это у него сейчас звучит очень жестко.
Видимо, с чем-то резонируют мои взгляды. И еще, любой политик —
это не только сухая политическая машина. Это еще и человек, у которого
есть свои личные пристрастия и симпатии. Поэтому легче всего быть
советником легитимным, когда твои взгляды совпадают с человеческими
взглядами твоего заказчика.
— Ваши взгляды совпадают со взглядами Януковича?
— У меня не очень большой опыт работы с ним. И не такой тесный
контакт, чтобы я мог относить себя к его советникам. Он слушает
очень многих людей, подозреваю, что советы многих из них совпадают.
Поэтому я бы не приписывал себе авторство никаких конкретных доктрин.
Возможно, такое же говорили другие люди, и даже более убедительно,
чем я.
— Как эксперту, вам нравится образ Януковича, его имиджевая поддержка,
те продукты, которые предлагает его штаб?
— Нет, не нравится, и я выступал против нынешней имиджевой стратегии
Януковича. На мой взгляд, лучший имидж – это содержание, а не форма.
Поэтому для меня имидж человека – это, прежде всего, система ярко
выраженных смысловых сигналов обществу, ярко выраженных позиций
по ключевым вопросам. Сначала надо помочь сделать взгляды претендента
более содержательными, рельефными, наполненными какими-то ключевыми
смыслами, а потом уже подстраивать под это содержание визуальное
сопровождение. Была принята другая доктрина, которая потом, очевидно,
была пересмотрена. Сначала создавалось визуальное сопровождение,
а потом пытались задним числом натолкать в него какие-то смыслы
вместе с человеком. Я считаю, что сначала человек, потом изображение.
А они — сначала изображение, к которому якобы потом можно добавить
живого человека.
— Те, кого вы называете «они» — это ведь ваши коллеги,
с которыми вы вместе работаете?
— А я с ними как раз и не пересекаюсь в работе. Потому что я не
считаю себя политтехнологом, а, скорее, политологом. То, что называется
сегодня политтехнологиями, десять лет назад я назвал антитехнологиями.
Я сам пятнадцать лет создавал политтехнологию, как науку, даже,
написал первый учебник и словарь, еще при Союзе. Но я там различал
технологии и антитехнологии. Сегодня технологии почему-то забылись,
а помнятся только антитехнолоогии. Поэтому, я стараюсь не ассоциировать
себя с политтехнологами, а называю себя ортодоксальным или консервативным
политологом.
Но мне абсолютно не страшно за будущее. Самую сложную точку мы
уже прошли — и экономическую, и политическую. Страна уже не будет
переживать того уровня инфляции, тех посткоммунистических катаклизмов,
которые мы уже пережили. Уже накоплен опыт, который позволяет пережить
и не допустить этих вещей. А от президента будет зависеть только
то, как быстро мы будем идти. Сможет ли он создать систему стимулов
для так называемых капитанов бизнеса, политики. Сможет ли он создать
систему, которая свяжет интересы частных людей в единые общегосударственные
интересы. Сможет ли он создать смыслы для нации. А задача президента
дать новые высшие смыслы, чтобы мы понимали, зачем живет страна
и зачем мы живем в этой стране. От всего этого будет зависеть скорость
продвижения, но при любом президенте мы все равно будем так или
иначе идти вперед.
— Вам понятно то, что сейчас происходит в парламенте? Почему ряд
фракций большинства не голосуют за законопроекты правительства?
Мне не понятно. Я являюсь скептиком той тактики, которую избрало
большинство. Считаю ее ошибочной. И, думаю, что в ближайшее время
оно от нее откажется. Раз ты работаешь в парламенте, то надо работать.
И если ты не согласен с популистскими решениями оппонентов, выдвигай
альтернативу не популистскую. Я всегда считал, что парламент является
больше стабилизирующим политическим институтом, чем дестабилизирующим,
чтобы в нем не происходило. Не случайно Черчилль называл парламент
– прямой кишкой демократии. Пусть лучше люди выкричатся в парламенте,
чем они будут орать на улице. Лучше 400 орущих человек в парламенте,
чем 400 тысяч на улице. Поэтому я за то, что если есть пар, то
пусть он выходит через парламент, чем через другие неожиданные
бреши.