По случаю 190-летия Тараса Шевченко, его имя все
чаще мелькает в последнее время в прессе и на телевидении.
Национализм всегда пытался представить украинского кобзаря
как флаг и как символ ненависти ко всему российскому. На самом
деле Шевченко никогда не симпатизировал идеям национализма.
Более того, мало кто знает, что большинство своих произведений
он написал на русском языке и долгие годы был одержим идеей
создания общеславянского языка для русских и украинцев, поскольку
сам Кобзарь никогда не делал разграничения между русским и
украинским языками, считая их оба родными, носителями единой
культуры русского и украинского народов. Молодой украинский
журналист, автор нашумевшей книги «Вурдалак» Тарас Шевченко»
Олесь Бузина рассказывает об этих, малоизвестных страницах
биографии украинского поэта.
— Олесь Алексеевич, почему вдруг возникла идея написать книгу
«Вурдалак Тарас Шевченко»?
— Да не «вдруг» она возникла. Я всегда хотел прочесть такую книгу.
Я вообще ничего не пишу, если могу найти это у какого-либо другого
здравствующего или покойного автора. Но никто вокруг меня не
писал правдивую книгу о Шевченко. Плюс ещё мне «повезло»: я учился
в школе имени Шевченко, потом ездил по бульвару имени Шевченко
в университет имени Шевченко. Опять же, выходя оттуда, я постоянно
любовался его памятником в сквере имени Шевченко, а, проходя
немного в сторону, попадал в оперный театр имени Шевченко, где
тоже стоял бюст Шевченко. И когда я осознал, что этот человек
вторгся в мою личную жизнь, то есть шагу невозможно ступить без
него (вплоть до того, что дочь в детсадике накачивали сказкой
о «поэте в тулупе»), я понял, что мой гражданский долг — написать
эту книгу о Шевченко, это, если хотите, вообще смысл моей жизни.
— Вы считаете, что на Украине сейчас создан некий культ Шевченко?
— Нет, культ Шевченко был создан ещё при Сталине. Ведь тогда
был снят знаменитый фильм с Бондарчуком, где он играет Шевченко.
При Сталине же поставили памятники Шевченко в Киеве и в Каневе,
причём они сделаны, как оловянные солдатики — с одной формы.
Только постаментами отличаются. Когда я работал над книгой, нашёл
курьёзный факт: в Казахстане переименовали рыбколхоз Кзыл-Узен
в рыбколхоз имени Шевченко. Зачем? Сколько ни искал, нигде не
нашёл. А нынешний памятник Шевченко в Петербурге. Зачем? С моей
точки зрения, можно было найти и другую фигуру для памятника.
Ну, скажем, чем плох канцлер Российской империи Безбородько,
который был украинцем и подписал Кучук-Кайнарджийский мирный
договор, по которому весь юг современной Украины отбирался у
Турции. Это было событие, очень важное и для России, и для Украины.
Оно решало южную проблему, которая висела с XIII века над восточными
славянами. Но почему-то про Безбородько забыли. Всё шло по инерции,
по аналогии. Есть у русских поэт Пушкин? Значит, должен быть
украинский поэт — Шевченко. В общем, миф слепили классный. Просто
сейчас ему придали другие формы.
— Пушкин действительно признан во всем мире, но ведь и Шевченко
тоже, во всяком случае, например, в Штатах ему установлен памятник?
— Шевченко загубил свою карьеру, он мог бы стать писателем международного
значения. Слухи о международном признании Шевченко сильно преувеличены.
Я спрашивал в Америке у простых американцев, которые прогуливались
возле памятника Шевченко: «Кому этот памятник?» Они говорят:
«Не знаем точно, кажется, какому-то индейскому вождю». Ребята,
украинцы, если у вас будет такой идеал, ничего хорошего не получится.
Украину следует вырвать из рук Шевченко. По моему глубокому убеждению,
культ Шевченко просто вгоняет в украинца комплекс неполноценности.
Почему? Да потому что, кто такой украинец, по Шевченко? Это тот,
которого всё время обижают, это обязательно какой-то крепостной,
угнетённый человек… История не вписывается в примитивные схемы.
Зато эти схемы хорошо доступны пониманию массового обывателя.
Придумали! Тут — несчастные украинцы, а тут — угнетатели-москали.
И вбивают это в головы людей. Я недавно смотрел учебник украинского
языка. Он просто чудовищен по глупости, которая там была написана:
«Цар вкрав у нас усе, навiть назву нашої країни». Это закладывается
в головы совершенно малолетним, еще не окрепшим ребятам. Как
можно украсть, вообще, у нас название? Страна, которая находится
с нами рядом, называется Россия. Никогда Украина Россией не называлась.
Было когда-то единое государство Русь. Сами украинцы в свое время
почему-то решили отказаться от этого названия. Причем тут царь
вообще? А ведь это — царь, у которого украинец Паскевич был фельдмаршалом
и брал Варшаву, а Безбородько служил министром иностранных дел!
Николай Первый, будучи еще Великим Князем, попросил Котляревского
подарить два экземпляра «Энеиды», проезжая через Полтаву, ведь
это о чём-то да говорит! Кстати, сам император хорошо понимал
украинский язык, и вообще в Петербурге в начале XIX века многие
очень хорошо говорили по-украински. Да ведь и первые украинские
книжки в основном издавались в начале XIX века в Петербурге.
Даже «Кобзарь» вышел в 1840 году в Петербурге на деньги украинского
дворянина Петра Мартоса, который служил в российской армии и
подавлял то самое польское восстание. Этот нехороший крепостник
Мартос однажды был в гостях у Шевченко и поднял с пола какой-то
листок, этот листок оказался антипольскими стихами Шевченко «Тарасова
нiч». И Мартос дал денег Тарасу Григорьевичу на «Кобзаря». Сейчас
пытаются абсолютизировать исключительно какие-то факты дискриминации
части украинцев, причем, прежде всего социальной. Хотят сделать
вид, что украинцы были только крепостными крестьянами, что, кроме
крепостных крестьян, никаких украинцев не существовало — ни Феофана
Прокоповича, ни Разумовских, ни Терещенко, ни Зощенко в конце
концов, который от своих полтавских корней никогда не отрекался.
Cоздается совершенно уродливая концепция: украинская культура
должна быть только на украинском языке. Это ложь, потому что
украинская культура двуязычна. Не надо забывать, что она создавалась
и на украинском, и на русском языках.
Между прочим, первое произведение, из которого выросла идея украинского
сепаратизма и национализма, — книга «История Русов», безымянного
автора, написана, как ни странно, на русском языке. Большинство
произведений Шевченко написано на русском языке. Шевченко мечтал
стать, выражаясь по-современному, коммерческим писателем, который
был бы хорошо принят в русской литературе. Он написал около десятка
повестей на русском языке. Кстати, очень неплохих сюжетных повестей,
читаются славно, хороший русский язык, между прочим. Если мы
возьмем украинскую культуру, то окажется, что режиссер Бондарчук,
украинец, снимает «Войну и мир», становится мировой величиной,
но при этом он работает преимущественно на русском языке, хотя
начал с создания образа Шевченко в известном фильме еще в сталинские
времена. Украинские националисты это отрицают. Давай, мол, Гоголя
переведем на украинский язык, причем не просто переведем, а так,
как это сделало одно издательство, искорежив Гоголя. То есть
просто выбросив из Гоголя реальные гоголевские фразы, которые
там были, которые им казались не подходящими для Гоголя. Давайте
из Шевченко выбросим все, что он писал по-русски, будем смотреть
только на «Кобзаря»! А ведь националисты хотят «кастрировать»
таким образом даже Шевченко.
Я ничего не имею против поэта Шевченко. Я против того идола,
которого они из него создают. Я знаю другую украинскую историю.
В которой присутствуют не имена неудачливых писателей, а такие
личности, как Безбородько, Паскевич, Разумовский. Украинские
националисты просто не дотягивают до уровня той истории, которую
я хочу им предложить. Они хотят, чтобы Украина была хутором.
Но, понимаете, снижать Украину до уровня хутора я просто не позволю.
Я не люблю Украину в виде хутора. Говорят, что центр Европы находится
здесь — ну так давайте и поставим центр Европы действительно
здесь.
— Давайте вернемся к книге, вы хотели показать, что реальный
Шевченко разительно отличался от того образа, который нам преподносят
сейчас?
— Да, это главное. Сейчас из Шевченко делают украинского националиста,
есть у него много таких стихов, где он сожалеет о Переяславской
Раде, но в то же время у него в повести «Прогулка с удовольствием
и не без морали» я нашёл такие строки: «Наша русская тоска».
На одном этапе своей жизни он так обрусел, что стал панславистом
и носился с идеей создания общеславянского языка.
Шевченко очень трудно определить, потому что в одних своих произведениях
он выступает против Бога и вообще отрицает его существование:
«Так i треба! Бо немаe
Господа на небi!». А в других пишет своему приятелю Казачковскому:
«Веруй! И вера спасёт тебя!» В кого он призывает верить? В Бога,
которого, якобы нет? Или в кого-то другого? В 1913 году один
из киевских священников написал министру внутренних дел России:
«Я протестую против установления в Киеве памятника политическому
и религиозному анархисту Шевченко». Тарас Григорьевич действительно
был политическим и религиозным анархистом, который мог с утра
проповедовать одно, а к вечеру совершенно другое. По большому
счёту, он был «свой среди чужих, чужой среди своих». Когда он
служил в армии, то простые солдаты-украинцы считали его родственником
коменданта, подъедающимся на казённых харчах. Думали, что он
лях какой-то, поляк. Вообще, в созданный миф о Шевченко не попали
многие интересные детали. Например, все говорят, что николаевская
армия была ужасная, такая плохая армия, просто до невозможности,
где человек уничтожался одним взглядом начальства. Тем не менее,
Шевченко прослужил в этой армии три года. Рядом с ним служили
обычные польские пленные. Как раз в 1831 году закончилось очередное
польское восстание и победоносная русская армия, которой командовал
украинец фельдмаршал Паскевич, захватила в плен очень много польских
дворян. И вот их рядовыми определили в русскую армию.
Жестокие варвары, эти русские, они ничего умнее не придумали,
как разрешить польским повстанцам выслуживать себе чины. Николай
Первый определил их в армию… с правом выслуги. Была такая формулировка.
И все они становились со временем штабс-капитанами, полковниками
и так далее. В форте Петровском вместе с Шевченко служил такой
штабс-капитан Мостовский, который командовал там всей артиллерией.
Шевченко очень любил к нему заходить, попить чайку.
Я обратил внимание ещё на такую нестыковку (с чего, собственно,
и началась книга). Со школьной скамьи все нам говорят, будто
когда Шевченко попал в армию, он там жестоко страдал. Но, господа
хорошие! При этом он написал толстенный том прозы, несколько
довольно упитанных повестей. Я сам служил. У меня в армии просто
не было времени писать: наряды, караулы и так далее. А вот Шевченко
всё успел. Одно слово — гений. Потом, когда поднимаешь архивы
и узнаешь, что «страдалец» постоянно обедал у коменданта крепости,
а тот еще предоставил рядовому собственный кабинет, в котором
Шевченко, уединяясь, писал свою прозу, а потом читал её жене
коменданта и самому коменданту, удивление исчезает. Пребывание
в Академии художеств, в петербургском обществе всё-таки сказалось
на его внешности, поведении, манерах. Но, с другой стороны, для
людей, в общество которых он вошёл, то есть для тогдашних «сливок
общества», он тоже оставался чужаком.
— Вы попытались раскрыть людям глаза, написав правду о Шевченко,
вы уверены, что читателям это надо?
— Читатель хочет правды. Нужно ли на уроках литературы говорить
детям о том, что Булгаков был конченым наркоманом, морфинистом,
а Шевченко алкоголиком и пил водку? Да! Людей надо готовить к
реальному миру, а не к воплощению фантазий учителя.
— Олесь Алексеевич, а кого из украинских авторов вы могли бы
выделить?
— Из полутора тысяч членов Союза писателей я могу назвать одного
хорошего поэта — Лину Костенко и одного прозаика — Загребельного.
Если говорить о молодых, то они пробиваются и будут пробиваться.
Но если человек занимается литературой так, как я, ему никогда
не быть членом Союза писателей. И я никогда не буду членом Союза
писателей принципиально. Я никогда не претендовал на Шевченковскую
премию. Для меня было бы позором получить эту премию, зная, что
первым ее лауреатом стал Хрущев. Поэтому, получив Шевченковскую
премию, можешь считать, что ты — литературный труп. Иди и лежи
на кладбище.
— Кстати, ведь руководство Союза писателей Украины подавало в
суд на вас и «Киевские Ведомости» где публиковались главы из
скандальной книги. После одного из слушаний вас избили, в прошлом
году в вашей квартире подожгли дверь. В общем, книга вызвала
определенный резонанс в обществе и резкую критику со стороны
националистов. Вас обвиняли в том, что вы написали свою книгу
как «москаль»?
— Меня в чем только ни обвиняли. Подозревали чуть ли не израильские
заказы по этому поводу. Критики часто бывают глупы патологически.
По книге «Вурдалак Тарас Шевченко» на меня подавали в суд три
раза. Организация «Просвита», Союз писателей Украины и некий
гражданин, утверждавший, что он родственник Тараса Григорьевича,
хотя никаких подтверждений не имел, более того, он не знал даже
украинского языка. Все три процесса мною выиграны, суд признал
истцов ненадлежащими истцами. Вообще, негатива в мой адрес было
много, в том числе и в газетах. Буквально пару дней назад в Шевченковском
районном суде я выиграл процесс по моему иску к газете «Вечерний
Киев». Издание оштрафовали и обязали опубликовать опровержение.
Они дописались до того, что Олесь Бузина — это вымышленное имя.
Но любой человек, который увидит моё свидетельство о рождении,
обнаружит, что я стопроцентный украинец. Папа — украинец, мама
— украинка. Такая вот скучная на сегодня родословная.
— А как бы, на ваш взгляд, отнесся к книге сам Тарас Григорьевич?
— Думаю, как писатель, он был бы очень доволен этой книжкой.
При жизни Тарас Григорьевич не пользовался особой славой, особой
популярностью и очень жаловался из-за этого, писал стихи скорбные
такие, печальные-печальные. Я вообще думаю, ему бы книжка «Вурдалак»
очень понравилась. Литература имеет не только текст, но и подтекст,
и контекст. А наш контекст — в любом доме, на каждой улице. Книгу
мою читают не потому, что Шевченко плох, а потому что власть,
поднявшая Шевченко на своё жёлто-блакитное знамя, такова.